Как философствуют костылем.

[bauris]

Первый русский архиерей, которого я знал, был орловский - Никодим. У нас в доме стали упоминать его имя по тому случаю, что он сдал в рекруты сына бедной сестры моего отца. Отец мой, человек решительного и смелого характера, поехал к нему и в собственном его архиерейском доме разделался с ним очень сурово... Дальнейших последствий это не имело.
В доме у нас не любили черного духовенства вообще, а архиереев в особенности. Я их просто боялся, вероятно потому, что долго помнил страшный гнев отца на Никодима и пугавшее меня заверение моей няньки, будто "архиереи Христа распяли". Христа же меня научили любить с детства.
Первый архиерей, которого я узнал лично, был Смарагд Крижановский, во время его управления орловскою епархиею.
Это воспоминание относится к самым ранним годам моего отрочества, когда я, обучаясь в орловской гимназии, постоянно слышал рассказы о деяниях этого владыки и его секретаря, "ужасного Бруевича".

Дьячок Лукьян появился в офицерском доме на Монастырской слободке летом, перед ученическим разъездом на каникулы. Род вины его был оригинальный: он попал сюда "по обвинению в кисейных рукавах". Подробнее этого о своем преступлении Лукьян вначале ничего не сообщал... суд был еще далек: обвиняемый томился, а Смарагду о нем, вероятно, или совсем не докладывали, или же владыка не считал дело "о кисейных рукавах" подлежащим немедленному разбирательству и хотел нарочно потомить духовного волокитой.

Дьячок Лукьян был при чем-то в сторожах и искал "протекции", чтобы попасть в пильщики, дабы таким образом иметь случай не только встретиться со своим владыкою, но, так сказать, стать с ним лицом к лицу. Этим способом он надеялся обратить на себя владычное внимание и извлечь из того для себя некоторую существенную пользу. Жандармский вахмистр, силою своих связей с архиерейским домом, все это устроил.

- Отек очень с сытости, - говорил он непочтительно о своем владыке, - оттого ничего и не чувствует, а отцы наши все подделываются: самые тоненькие да сухие плашки ему пилить подкладывают. Низкое их обхождение так научает, но дай срок, пусть он первый раз меня за пилою, а не за топором застанет, я его таким полевом разуважу, что будет он меня век помнить.
Мы с товарищем пожелали узнать, что такое именно Лукьян придумал подстроить своему архиерею, и узнали, что подначальный дьячок, полный кипящего мщения к Смарагду, желает подложить ему самые толстые коряги, над которыми бы его преосвященство "хорошенько пропыхтелся". Я и мой товарищ, по своему отроческому легкомыслию, находили эту мысль чрезвычайно счастливою и достойною тех представлений, какие мы имели о Смарагде, но сильно боялись за предприимчивого Лукьяна, чтобы это не обошлось ему дороже, чем он рассчитывает.
Лукьян, однако, был на такой возвышенной степени воодушевления, что не хотел слушать никаких доводов.
- Ребра он мне, - говорит, - не сокрушит, а что ежели он меня костылем отвозит, то я этого только и желаю, потому что он опосля битья, говорят, иногда сдабривается.

...он явился домой в невыразимом отчаянии и, бросив под кухонную лавку свой желтый шлык, объявил, что "наделал себе беды, какой не ожидал".
- Приходит, - говорит, - владыка, а я пилю с кромской округи попом стареньким; владыка попа прогнали: "пошел прочь", говорят, потому он им не по талии, а мне приказали: "клади плаху". Я было оробел и хотел, подобно как и другие-прочие, положить плаху какая собою поделикатнее, но раздумался, что этак я себя долго ни к чему счастливому не произведу, и, благословись, выхватил из своего амбара штуку самую безобразную. Владыка взглянули на меня
и ничего не сказали, стали резать, два ряда прошли и ряску сняли, говорят: "повесь на колок". А еще ряд отпилили и совсем стали, а я им другую, еще коряжистее, на козлы положил. Тут он на меня уж таким святителем взглянул, что у меня и в животе захолодело. "Ничего, говорит, ничего, я и эту перепилю, а уж зато ты у меня, скотина, еще целый год в пильщиках останешься". С тем и ушли.
Мы спросили Лукьяна: что же он теперь думает делать? А он в отчаянии отвечал, что и сам не знает, но что, кажется, ему лучше всего продолжать свой термин держать - потому что, так он надеялся, может быть ему бог поможет на сем тяготении своего владыку раньше года постоянством "преодолеть и замучить".
И точно, прошло не более недели, как "державший свой термин" Лукьян возвратился с веселым видом и объявил, что он "архиерея замучил" и дело о кисейных рукавах, кажется, поправляется.
- Как же это так счастливо обернулось? - спрашиваем.
- А так, - отвечает, - оно обернулось, что я его преосвященство совсем заморил и от болезни их совершенно этими толстыми поленьями выпользовал.
- А по чему, - говорим, - это видно?
- Рассердился и ныне меня, ел аза богу, так костылем отвозил, что и
сейчас загорбок больно.
- За что же это?
- Досадно стало, что характер имею большие плахи класть, и сам мне наклал.
- Что же, - говорим, - тут хорошего?
- Теперь сдобрится.
- А как нет?
- Нет, сдобрится: все, которые опытные, завидуют, говорят: "Экое счастие тебе от святителя! теперь, как сердце отойдет, он твое дело потребует и решит".
Приходит Лукьян на другой день и еще веселее.
- Вчера же, - сказывает, - дело к себе потребовали.
А еще через день после этого наш Лукьян как вбежал на двор в калитку, так прямо ни с того ни с сего и пошел на руках колесом.
- Отпустил, - кричит, - отпустил, ко двору благословил идти.
- А какое же, - спрашиваем, - было наказание?
- Вовсе без наказания, кроме того, как третьего дня костылем поблагословлял, ничего другого не вменено.
- Да ведь костылем это было не за кисейные рукава, а за другое.
- Ну что там разбирать, что за что выпало! Одно слово: иду благополучный, все равно как плетьми да на выпуск. Чего еще надо?
"Плетьми на выпуск" в то время на Руси за большую неприятность не считалось. Нынче русские люди на этот счет немножко избаловались.

(Н. С. Лесков. Мелочи архиерейской жизни)

Comments

[bauris.livejournal.com]

>Трудовая этика- это что за зверь? Если фантазии Вебера, то...

Вебера или не Вебера, но такой феномен явно существует, и складывается из многих факторов, в т. ч. культурно-религиозных. А в отношении катаров известно, к примеру, что их "совершенные" вообще не должны были заниматься физическим трудом (в отличие даже от монахов и священников у католиков) и пребывать в постоянной аскезе и отрешенности, порой доводя себя в ходе endura до голодной смерти и спасая тем самым мирян. Миряне-катары, действительно, по своим представлениям и поведению относительно мало отличались от окружающих католиков, однако их дальнейшее развитие при таких представлениях у руководства довольно непредсказуемо.

>Да и вся эта польская религиозная свобода и просвещение, несмотря на весьма неплохие
>перспективы, в итоге сдулись.

Однако ж в России, будучи пробужденными Петром, не сдулись - причем явно не благодаря православию, а вопреки ему.

>Вот ваша главная ошибка- преувеличение роли всех этих европейских статутов и эдиктов

Склонен подозревать, что сословные возможности и ограничения стремились соблюдать достаточно строго - поскольку сословное общество именно на том и стоит.

>А Любекское право- та ещё штучка: "так, с 1285 года в немецких городах практиковалась
>смертная казнь фальшивомонетчиков путём сварения в кипятке или скальпирования".

Так к фальшивомонетчикам отношение государства во всей Европе всегда было крайне жестоким: скажем, в России при Алексее Михайловиче им было принято заливать расплавленный свинец в глотку. И не только государства, кстати - не случайно Данте затолкал их в своем Аду в самые глубины Восьмого круга.

>Кстати, насколько Новгород соблюдал ганзейские нормы? Самому любопытно

Тема, безусловно, интересная, однако тот же аргумент применим и к рассуждениям о недостатках новгородского устройства - ведь законы и в Европе, и в России порой нарушались в сторону мягкости, а не жестокости.

>Это путь в Иран- там тоже религиозники, включая оппозиционных, от светской власти совершенно независимы

Но мы сравниваем с Европой и папством/децентрализованным протестантизмом, а не с исламским миром.

>Ну так в православии то же самое, и на Балканах между самыми разными православными был
>теснейший обмен идеями. Что не мешает сербам, румынам, албанцам, болгарам и грекам
>веселиться уже продолжительное время

Тут сказываются:
- вероятно - местные условия (воинственность, постоянные внешние вторжения с потерями независимости, короче, "пороховым погребом Европы" Балканы стали далеко не сегодня и не вчера);
- однозначно - сперва упадок, затем ликвидация сервис-центра ортодоксии, Византии, единственной православной средневековой державы с высоким уровнем науки и культуры. Даже если бы Россия не была удалена географически от уцелевших балканских единоверцев - ничего особенного почерпнуть у них она не могла никак.

[red-white-gold.livejournal.com]

Вебера или не Вебера, но такой феномен явно существует, и складывается из многих факторов, в т. ч. культурно-религиозных. А в отношении катаров известно, к примеру, что их "совершенные" вообще не должны были заниматься физическим трудом (в отличие даже от монахов и священников у католиков) и пребывать в постоянной аскезе и отрешенности, порой доводя себя в ходе endura до голодной смерти и спасая тем самым мирян. Миряне-катары, действительно, по своим представлениям и поведению относительно мало отличались от окружающих католиков, однако их дальнейшее развитие при таких представлениях у руководства довольно непредсказуемо.//
Ну, это Вебер вбросил бред про "столкновение цивилизаций" (вернее, дал ему первопричину). Реально "протестантизм- основа капитализма" классический миф. На счет катаров: так я и говорю, гностицизм хорош не сам по себе, а тем, что разрушает религию. Хотя с катарами, кстати, стоит учитывать, что в их культуре есть серьезные языческие пласты (могу написать подробнее)
Однако ж в России, будучи пробужденными Петром, не сдулись - причем явно не благодаря православию, а вопреки ему.//
Ну очевидные вещи ж говорите. Другое дело, в Польше период относительных успехов- это проедание наследия ещё языческой Литвы и период терпимости к протестантам
Так к фальшивомонетчикам отношение государства во всей Европе всегда было крайне жестоким: скажем, в России при Алексее Михайловиче им было принято заливать расплавленный свинец в глотку. И не только государства, кстати - не случайно Данте затолкал их в своем Аду в самые глубины Восьмого круга.//
Это понятно. Но это я в тему того, что не стоит преувеличивть блага всех "союзов городов". Не случайно центром прогресса вопреки Широпаеву и демократическим ценностям стали не свободно-децентрализованно-вольные Италия и Нидерланды с Германией, а жест(о)ко централизованные Англия с Францией. Союзы городов феодалам проигрывают- а вот король, ОПИРАЮЩИЙСЯ на горожан, феодалов давит как клопов
Склонен подозревать, что сословные возможности и ограничения стремились соблюдать достаточно строго - поскольку сословное общество именно на том и стоит.//
Видите ли, одно дело сословные ограничения. Но все эти нантские эдикты... простите, магна карта и любекские права- были ВЫРВАНЫ у правящей тогда элиты. Вот Насер тоже провел закон, что в Египте 2/3 депутатов должны "представлять рабочих и крестьян". Представляют?
Тема, безусловно, интересная, однако тот же аргумент применим и к рассуждениям о недостатках новгородского устройства - ведь законы и в Европе, и в России порой нарушались в сторону мягкости, а не жестокости.//
Это понятно, но стоит учитывать, что членство Новгорода в Ганзе, которым так любят хвастаться наши западники, это примерно как членство СССР в Союзниках или России в Большой Восьмерке
Но мы сравниваем с Европой и папством/децентрализованным протестантизмом, а не с исламским миром.//
Ну так принципы одни и те же. Независимая от государства церковь- обычно людоедство. В той же Скандинавии церковь именно что государственная
С Балканами... видите ли, там одно время была очень космополитическая культура, как в плане наций, так и в плане религии... у тех же богумилов чуть ли не свои храмы в Византии вроде были (читал что-то в таком духе). Балканцы были при том же ... да и Балканы были местом весьма образованным, "болгарин" до разорения Болгарии татарами (да-да, и они пострадали) это синоним образованного человека, скорее всего гностика, как в XVIII веке шотландец это деятель Просвещения и с высокой вероятностью масон. Так что как раз православные Балканы в свое время были центром открытости и космополитизма. Что не уберегло