(no subject)

В своем трактате «Защита католической и апостольской веры от заблуждений англиканской секты», вышедшем в 1613 г. в Коимбре, Суарес демонстрировал несостоятельность абсолютной теократической монархии, покоящейся на божественном праве. Ей он противопоставляет учение о происхождении гражданской власти и о законных условиях ее осуществления на основе естественного права. Он рассуждает так. В абстракции власть как естественный атрибут гражданского общества имеет божественное происхождение, поскольку несомненно, что Бог — творец природы и общества. Вместе с тем, власть в ее конкретном облике являясь многообразной со стороны формы, атрибутов, осуществляющих ее персон и т. д., оказывается человеческим утверждением. Действительно, непосредственно от Бога ни один король не получал принципата, но всегда посредниками были человеческие воли и институции. Даже само королевское достоинство («величество»), подчеркивал Суарес, имеет своим источником человеческое...

Вместе с тем, Суарес не просто следовал традиции. Естественный для схоласта тезис о божественном источнике всякой власти предполагает, что в основе естественного права покоится вечный закон. Его, как некую объективную волю, он кладет в основание государства, которое, благодаря этому, обретает автономию по отношению к жизни граждан, подданных данного государства. Суарес говорит даже о «мистическом политическом теле», правда, подразумевает при этом политическую мораль, т. е. не считает само государство запредельной, или метафизической, сущностью. Здесь целью государства остается благо политического «сообщества», состоящее в его культурном развитии и в накапливании материальных благ, а в целом, в цивилизовывании. А поскольку целью этой воли является общее благо, то, тем самым, различаются общее и личное благо или, говоря конкретно, правовой порядок и политическая справедливость, с одной стороны, и право личности и персональная справедливость, — с другой.
Государство, по Суаресу, является народным в том смысле, что власть от Бога принимается всем обществом (народом) как субъектом морали. Общество (собственно, конкретное общество) самоопределяется как государство через делегирование народом власти, воспринятой (принятой) от Бога, как потенции самоуправления, людям, предназначенным исполнять ее с одобрения народа на основе договора или, более точно, «как бы договора», в соответствии с которым народ «как бы передает» власть правителю (не отчуждая ее от себя полностью и навсегда), обязывая его соблюдать лояльность по отношению к народу, осуществлять справедливое правление, ревниво печься об общем благе. У Суареса речь идет, таким образом, о конкретных формах государственно-правовой контрактации, своего рода позитивной возможности реализации естественного права в каждом конкретном случае «квазидоговора»...

Благо, согласно Суаресу, и есть то условие, которое делает реальным подлинно демократический контроль над властью со стороны народа... Суарес демонстративно свидетельствует в пользу законности демократии, подпираемой идеей естественного права. В сравнении с иерократической идеей Якова I покорность или непокорность подданных государю получают у него демократическое оправдание и обоснование. Перечню прав и обязанностей гражданина соответствует перечень прав и обязанностей монарха. Вообще определение монархии как института служения народу диалектически обусловливает данную, последнюю фазу размышлений Суареса о генезисе демократии.

В теоретизировании о монархии Суарес, как мы видели, доходит до политической посылки о народном суверенитете. Он полагает, что в силу изначальных настоятельных потребностей человека в свободе, равенстве и достоинстве политическая общность оказывается естественным субъектом его суверенитета. Политический режим созидается на основе свободного волеизъявления граждан. Именно созидается, поскольку оформление политического режима происходит в процессе его реализации. Данная позиция отчетливо проявилась при осмыслении Суаресом такой актуальной и острой для периода становления государств нового типа проблемы, как ограничение и пересечение тирании власти... Теологи-августинцы, скотисты, доминиканцы и иезуиты в общем солидарно рассматривают тиранов-узурпаторов (tirannus ab origine) как мятежников и врагов общества. Законное состояние войны между народом и такими правителями давало, по их общему убеждению, право любому гражданину — не прибегая к судебному рассмотрению и решению или даже к чьему-либо совету, т. е. как бы предполагая негласное согласие с его намерением целого сообщества — убить тирана... Другое дело — отношение к законным суверенам, превратившимся в тиранов (tirannus a regimine). Здесь мнения существенно расходились. Коваррубиас, Сепульведа и некоторые другие теологи наставляли о необходимости для народа вооружиться терпением... Саламанкские теологи Баньес, Мариана, Молина, Суарес полагали законным не только сопротивление тирану, но и его устранение, хотя и с учетом условий, особенных у каждого из названных теологов-юристов. В суммарный круг этих условий входили: общее благоразумие; необходимость исчерпания предупреждений тирану и мирных средств наставления монарха на истинный путь; принятие решения о лишении тирана-монарха жизни в соответствии с публичным согласием и соответствующей резолюцией, составленной и выраженной квалифицированными представителями народа, а не на основе чьей-то частной инициативы; наконец, предусмотрение того, чтобы со смертью тирана общество не претерпело бы большего вреда.

(Журавлев О. В. Государственно-правовое учение Суареса
и идеология империи; из сборника Verbum. Выпуск 1. Франциско Суарес и европейская культу-ра XVII—XVIII веков, СПб.: Издательство Санкт-Петербургского философского общества, 1999)

Словом, вопреки стереотипам о "религии рабов и побежденных", основы современных идей республики, народного суверенитета и права на тираноубийство заложили и передали мыслителям Нового Времени именно христианские философы. И преемственность их хода мысли прослеживается от Ансельма и Фомы до де Молины, у наследника коего, Суареса, принял и переосмыслил политическую философию уже в нерелигиозном духе Локк - а прежде того светские гуманисты сплошь и рядом выступали как раз за абсолютную власть, будь то Данте, Макиавелли или Гоббс.

Некоторое внимание к этому далекому от нас факту, КМК, становится нужным в наше время, когда альтернативой христианству себя позиционирует уже не столько научный атеизм (аналогично претендующий на универсализм и общее благо), сколько разные версии ненаучного идиотизма. В диапазоне от политических постмодернистов до ИГИЛ.

Между правым и неправым

Николай Усков на "Эхе": "Я человек правых убеждений, и поэтому к любым успехам Навального я отношусь отрицательно. У него же программа абсолютно левая. Это разжигание ненависти к богатым". Ольга Бычкова (с удивлением): "Значит, разоблачение коррупции - это разжигание ненависти к богатым?". Усков (чуть поколебавшись): "В общем-то да".

Характернейшее обвинение Навального именно в том, в чем он лучший. Люди онтологически равны, и то, что в существующей реальности одни окружены роскошью, другие прозябают в нищете - досадная издержка текущего уровня развития цивилизации, при котором концентрация ресурсов пока эффективнее распределения, а возможность возвыситься за счет баснословного богатства пока необходима как стимул к надрывному труду, изобретательству и организаторской деятельности. Хочется верить, к нескорому моменту технологической сингулярности обе предпосылки расслоения исчезнут, но для этого необходимо общественное осознание проблемы, да и все равно это не тема для нынешней России.

На российском либерализме два тяжелейших репутационных греха, из-за которых миллионы людей так легко отвернулись от демократии после 90-х и не спешат обратиться к ней снова. Первый - псевдоморализаторский, его повестка хорошо известна: давайте платить и каяться за столетней давности или вообще выдуманные преступления, с террористами - переговоры, Россия для толерантных национальностей, 282-я статья хорошая - оставим ее против "русского фашизма", свободу Ходорковскому, гей-браки один из важнейших вопросов, еще обязательно нужны реституция и переименование советских улиц, Ильича закопать, и пусть в школах будет побольше про злодеяния Сталина. Второй - антисоциальный. Апокрифическая цитата Гайдара про вымирание неэффективных пенсионеров не подтверждена, но как минимум в массах четко прицепилась к российским демократам: даже здравые рассуждения про право собственности, про невозможность командно-административной экономики и про экономическую несостоятельность СССР многими воспринимаются именно через призму установки "демократическая Россия только для эффективных собственников, а нищеброды пусть сосут лапу, виноваты сами".

Навальный реально в одиночку взял на себя искупление первого греха - и во многом добился результата: демократия и политический национализм одно и то же; иммиграционная политика будет такая, какую народ захочет; про возврат попам домов культуры и поместий потомкам тех, кто порол предков подавляющего большинства россиян на конюшне, вообще ни слова; гей-браки обсудим как-нибудь попозже в более спокойной обстановке, а Сталин с Лениным вообще неактуальны, пусть с ними историки разбираются. Благодаря этому на митинги протеста теперь выходят не по сотне городских сумасшедших, как это было в 2001-10 гг., а тысячи и десятки тысяч нормальных умственно здоровых людей из всех социальных страт. Но в самом деле и по работе ФБК, и особенно по недавним изменениям в экономической программе видна попытка Алексея подступиться и к исправлению последствий второй беды российского либерализма. Не то, что она выглядит столь же успешной - программа Навального слишком смутная, требование роста зарплат изрядно противоречит требованию снижения налогов, да и спонсирует его кампанию мелкий и средний бизнес, который не факт, что заинтересован в социальном государстве, а как вопреки интересам спонсоров политику работать. Но это уже что-то. Это шанс для всей российской оппозиции отмыться и от второго клейма.

Так что при виде таких речей остается сказать: вас, "господа" пучит вовсе не оттого, что Навальный слишком авторитарен, слишком несерьезен, слишком внепартиен - это просто рационализации. Истинным мотивом является именно то, что он первый здравомыслящий политик-демократ за всю новейшую историю страны, пытающийся исправить все ваши "достижения" по превращению либерализма в абсолютно маргинальный дискурс для недееспособной кучки людей с хорошими рукопожатными лицами. Совсем не факт, что ему что-то в итоге удастся по части изменения уже не дискурса, но и страны, и что у нынешнего поколения политиков вообще есть шансы повернуть Россию к демократии: в наше время не стоит слишком обольщаться, чтобы затем излишне не разочаровываться. Но ваша реакция говорит: курс взят верный.