bauris | По следам минувшего.

Каюсь, митинг в своем городе проволынил, но хоть итоги обсуждения готов подбить - вдруг это кому-то поможет с формулировками и аргументацией, хотя вещи тут довольно очевидные:

1. Разговоры об "аморальности" вовлечения детей и молодежи в политику основаны на презумпции политики как некоего грязного и порочного занятия, от которого несовершеннолетних нужно всячески оберегать и в которое вводить их можно только институционально. Но это представление не основано ни на чем и нуждается не в опровержении, а в доказательствах: политика может со сравнимой вероятностью быть как худшей, так и лучшей частью жизни, и мир, в котором мы относительно свободны и обеспечены, а не живем на положении крепостных в землянках, создан не без участия политиков (в т. ч. самых радикальных). То, впрочем, лишь теоретизирование, а в российской практике важнее, что допустимый "институциональный вход для малолетних в занятия взрослых" означает вход через основы православной культуры, курсы "истоков" и "современной России", политлекции про "врагов народа", вождение на милитаристское кино про выдуманных панфиловцев и, в тяжелом случае, через армию. Так что не поддавайтесь на такие разговоры никогда: это уловка, с помощью которой молодое поколение пытаются не впустить в политику путем свободного выбора информации, дискуссии и активизма, а загнать в нее через тоталитарную мозгомойку.

2. Осуждение опасности для жизни участия в запрещенном митинге, "использования живого щита" бьет не по виновнику, а по жертве. Обязанностью государства является обеспечение безопасности граждан, реализующих право на свободу собраний согласно Ст. 31 Конституции - например, от опасных неадекватов вроде НОДовцев; все понимают, что Конституция в РФ по факту не является законом прямого действия из-за противоречащих ей нормативных актов, но это проблема РФ как неправового государства, а не митингующих вне зависимости от возраста.
А кроме того, на долгосрочном отрезке юных лет жизнь человека даже в мирных российских условиях и даже при полной лояльности куда опаснее, чем в кратковременном митинговом промежутке. До достижения зрелости выше риск оказаться доведенным до самоубийства - из-за низкого качества психологической помощи населению и стигматизации этой темы, из-за моббинга в школах (с которым почти не борются), из-за семейного насилия (противодействие которому тоже поставлено безобразно); есть шанс попасть в призывное рабство, из коего опять же можно не вернуться или вернуться эмоционально и физически изуродованным; факты о насильниках-педофилах, оказавшихся уважаемыми людьми и избежавших наказания, тоже известны. При этом экономической самостоятельности еще нет, денег на адвоката в случае чего нет, травмоустойчивость пока не выработана. Самостоятельный же бунт возможен и без всяких Навальных, но может закончиться тем, что доблестные правоохранители просто пристрелят и после составят "экспертизу" о самоубийстве. Да, нельзя сказать, что участие в митингах не грозит жизни несовершеннолетнего вообще - примеров хватает от Новочеркасского расстрела до октября 1993 г., но, если за столько лет никакого прогресса нет, и дети гибнут, может, пора не в людях, а в государстве что-то поменять?

3. Претензии видной части старшего поколения на жизненный опыт и авторитетность, при которых вся нынешняя крамола ни к чему, кроме вреда и катастроф, не ведет, являются рационализацией выученной беспомощности, "стокгольмского синдрома" и прочих психологических травм, типичных для прошедших через тоталитарное советское воспитание, внезапную переоценку ценностей, перешедшую в крах перестройку и прочих неконтролируемых событий. Ключевое слово - "неконтролируемых": испытать жалость к пассивным участникам больших перемен можно, но почерпнуть полезный опыт от тех, кто акторами не был, едва ли. На авторитетность для младших в вопросах политического участия могут претендовать старшие поколения в совсем других странах: в Польше, Венгрии, Румынии, Южной Корее, в большей части Латинской Америки, где отцы смогли отвоевать для детей свободу от диктатур - когда посредством бархатных революций, а когда и под огнем секуритате; в США и Западной Европе, где общественная жизнь традиционно бьет ключом по любым поводам. Да и то на авторитетность относительную: мир меняется, старые угрозы уходят, новые проявляются, прежний опыт обесценивается. Советские же, без обид, вообще ценного опыта не имеют: лучшие из них, наивно рассудив, что достаточно грохнуть об мостовую Феликса и заменить одни КПССовские рожи на другие, чтобы зажить как на Западе, свой исторический шанс упустили; худшие же из них всячески переменам вредили и добились того, что инферно возродилось, не успев угаснуть. Потерпеть неудачу не предосудительно, но зашнуроваться после нее в свои травмы и попытаться затянуть в них других - еще как. Да, меньшая степень травмированности молодых хорошего результата ничуть не гарантирует, но повышает шансы и на успех, и на конструктивную интерпретацию возможно неудачи вместо принятой у советских деструктивной.

4. И да, насколько молодое поколение способно быть политически активнее моего ("чернобыльского") или старшего (советского), правда ли это те самые первенцы, рожденные вне рабства и идущие в обетованную землю, я сказать не готов. Но, судя по всему, надежда есть.